Незаурядный артист, красивый яркий голос, профессиональный подход к делу – все это и многое другое в нашем интервью с Яной Блиндер.
Состав группы:
Яна Блиндер (вокалистка, автор)
Андрей Рыжков (продюсер, клавиши, соавтор)
Максим Прокофьев (барабаны)
Дмитрий Рессер (гитара)
— Яна, после шоу «Голос» ты давала интервью и назвала себя странненькой, почему? Это образ или чувство?
Яна: Иногда я себя ощущаю очень странненькой на фоне других, это правда. Не всегда это доставляет мне удовольствие. Иногда моя странность – это синоним яркости, желание доставлять людям радость своими концертами, чрезвычайная открытость, людям это явно нравится. Но иногда она проявляется по-другому. Например, в «Голосе» явно кажется странным, когда человек приходит на конкурс неподготовленный, забывает второй куплет песни и из-за этого поет плохо, это как забыть название своей любимой группы, со всеми такое случается. Поэтому в слове «странненький» есть две окраски – позитивная и негативная, но я бы с удовольствием отказалась от этого слова. Тогда я так сказала, наверное, потому что очень нервничала и не понимала, что происходит.
— Все равно ведь в тебе есть что-то такое, что отличает тебя от других артистов, эксцентричность или эпатаж, что это?
Андрей: Яну часто сравнивают с Жанной Агузаровой, сравнивают по поводу и без повода. Но на самом деле, Жанна Агузарова – это сбой в системе, а Яна Блиндер – натурально-выращенный продукт без ГМО, она такая, какая она есть. Не потому что она против какой-то системы, она в этой системе вообще ничего не понимает, у нее постоянно возникают банальнейшие вопросы. В принципе, любой опыт, который связан с нашей локальной культурой для нее шокирующий. Сейчас она более-менее адаптировалась, но все равно она остается тем человеком, которым является и наоборот меняет нас всех.
— Можно ли тогда сказать, что у Яны нет сценического образа?
Яна: Нет никакого образа, я ничего не делаю специально никогда.
Андрей: На самом деле никакого образа нет, она в таком образе может пребывать 24 часа в сутки, 7 дней в неделю.
Яна: Мне наоборот всегда казалось, что мне нужен сценический образ и я его до сих пор ищу. Я говорю об одежде и каких-то внешних вещах, а не о поведении, я не могу идти против себя, притворяться другим человеком.
Андрей: Яну как-то попросили в одном коллективе быть другой, вести себя иначе, не говорить с публикой, тогда ничего не получилось.
Яна: У меня нет протеста социуму, я против рамок, которые могут закрыть тебя от себя самого, потому что тогда начинают происходить плохие вещи.
— Сколько лет ты занимаешься музыкой, и что она значит для тебя на данный момент?
Яна: Началось все как средство самовыражения и как поиск себя. Не могу сказать, что музыка значит для меня, я знаю точно, что музыка это то, что доставляет мне нереальное количество удовольствия. Всем людям нравится получать удовольствие, это замечательно. При этом я профессионал, я работала во многих коллективах, много всего попробовала и почувствовала, писала песни для артистов вместе с Андреем. Это уже образ жизни, часть меня, как рука или нога, которую невозможно ампутировать, потому что все равно будешь ее ощущать и пытаться реализовать. Любовь к музыке привила мне моя бабушка, она всю жизнь пела и поет до сих пор.
— Музыка – это твоя жизнь и нет в жизни больше вещей, которые бы тебя так же поглощали и захватывали?
Яна: Благодаря музыке часто происходят какие-то захватывающие ситуации.
Андрей: Это инструмент для того, чтобы начинать приключения. Это и панацея, и плацебо, способ снять стресс и замолить грехи, все, что угодно. В этом плане мы с Яной нашли общий язык. В любых жизненных ситуациях я провожу аналогии с музыкой, просто не могу по-другому. Для нас музыка – это и книги, и сериалы, и отдых.
Яна: Наше самое главное отличие от других музыкантов в том, что мы не зацикливаемся на своем инструменте и своей музыке, для нас это комплексная история. Мы можем целую неделю заниматься чем угодно, но не музыкой, я могу месяцами не писать новые песни. Но если поставить нас в студию, к инструментам, мы сразу будем делать то, что надо. Андрей, например, пишет музыку для рекламы и я тоже, это как одна из частей этого комплекса.
— То есть, вы не из тех людей, которые плохо относятся к коммерции?
Андрей: Конечно, нет. Музыка она трехмерна и куда ты не пойдешь, ты найдешь, где сможешь выразить себя хорошо. И в той же самой рекламе зачастую я себя чувствую свободнее, например, чем при работе с какими-то артистами, потому что артисты бывают замкнутыми в своем стиле, эго и так далее. В рекламе меня спрашивают, например, смогу ли я сделать как у такой-то группы только по-своему и это для меня эксперимент.
Яна: Мы не можем отделять коммерцию от андеграунда.
— Некоторые артисты говорят, что рекламщики загоняют их в жесткие рамки, у вас не было такого?
Андрей: Значит, плохие рекламщики. Хорошие рекламщики сейчас работают по-другому, они просто выкупают образ артиста и говорят, например, твори, что хочешь, но в наших кроссовках, пой, но попивай нашу водку…
Яна: Если бы я, например, делала музыку в 60-х, это была бы просто музыка, которая входила бы в историю и которую потом копировали. Сейчас все по-другому. Наша история и наша цель не должна меняться. Если раньше мы играли музыку и показывали что-то, мы становились иконами, то сегодня мы делаем музыку, чтобы расширять этот маркет, чтобы научить людей покупать музыку в диджитале, ведь теперь практически нет пластинок. Чтобы объяснять, что есть айпэды, есть блоги, например, и что нужно все интегрировать вместе, потому что ты уже не можешь быть просто чуваком с гитарой. Многие плачут по этому поводу, будто всё уже ненастоящее и все продаются, но ведь мы живем сегодня. Я считаю, что те, кто так говорят, находятся в очень сложной и опасной ситуации для самих себя, и они тянут за собой назад многих людей, вместо того, чтобы принимать то, что есть, интегрироваться и жить в сегодняшнем дне. Поэтому музыка для нас – это много всего и в коммерческом понимании тоже.
— Есть ли какая-то конечная цель в творчестве или вершина, которой вы хотели бы достичь хотя бы в ближайшие пять лет?
Андрей: Я хочу получить «Грэмми».
Яна: А я думаю, что это абсолютная глупость и не хочу «Грэмми» (смеется). Предложи что-нибудь интереснее, чем «Грэмми», его ведь можно купить.
Андрей: Выступить на огромном фестивале, на котором будет 200 тысяч человек, я бы хотел записать дуэт с Полом Маккартни, сделать свой инструмент и сделать полностью акустический техно альбом.
Яна: Я хочу закончить наш сериал. У нас музыкальный сериал, мы его снимали в Крыму.
Андрей: Он о том, почему мы не записали альбом вовремя. Там единороги, гарпии взрывающиеся, демон, который гоняется за голосом Яны, все как полагается.
— У вас есть кумиры?
Андрей: Сейчас нет, у меня были кумиры где-то до 16 лет.
Яна: А у меня были кумиры, пока я не встретила Андрея, он помог мне в этом разобраться, объяснил, как это работает.
— Расскажите и нам, как это работает?
Андрей: Это очень сильно разъедает. Когда в тебе сидит почитание кого-то больше, чем себя, ты сам себе устанавливаешь границы, за предел которых не можешь выйти. Самое главное, что потом ты очень сильно разочаровываешься в жизни, если ты приходишь к уровню кумира или переплевываешь его в чем-то.
Яна: Я раньше много кого любила, но Андрей разбивал мне сердце каждый день, показывая, что он может сделать любую аранжировку, как у какого-нибудь артиста, меньше чем за 1 день, это просто уровень профессионализма. Всего лишь маркетинг и, естественно, хороший месседж, который во мне откликается.
Андрей: Почитая кумира, человек стремиться быть таким как он, а не творить в самом себе. Мне кажется, что для каждого человека кумиром должен быть он сам, просто он должен развивать эту свою самость так сильно, чтобы потом уже другие люди ставили его в пример. В принципе, к этому приходишь рано или поздно, если долго на чем-то сконцентрироваться и работать в одной области, рано или поздно, ты найдешь что-то свое – какое-то ноу-хау, свой почерк, видение и так далее. Со временем ты придешь к тому, что люди начнут тебя за это благодарить, а благодарность людей — это высшая похвала в любом деле.
— Если брать не поклонение идолам, а просто уважение каких-то групп, с которыми вы хотели бы сыграть, есть такие?
Андрей: Таких много. Я бы очень хотел записать совместную композицию с Chemical Brothers, я их очень люблю, бесконечно уважаю, они меня многому научили. Все мои любимые коллективы с туманного Альбиона – это Play, The Future Sound of London, Orbital и, наверное, Дэймон Албарн, как человек, персонаж и личность, с которым я с удовольствием бы пообщался. И еще бесконечное количество человек, которые очень вдохновляют. Когда мы с Яной отвечаем на этот вопрос, мы имеем в виду разные вещи. Для меня это студийная работа, для Яны – живые выступления. Потому что электронному музыканту на сцене делать практически нечего.
Яна: Edward Sharpe and the Magnetic Zeros, например, потому что их очень много на сцене и они все так радуются, это круто. Еще очень люблю группу «Ленинград», хотела бы с ними спеть. Группа «Браво», но я сейчас с ними и так играю. На самом деле, я хотела бы спеть со многими музыкантами, потому что это общение.
— О вас везде написано, что вы играете инди, что это значит для вас?
Андрей: Да. Инди это просто приставка. Я отношусь к инди не как к жанру, а как к восприятию статуса артиста. Indie – independent, я не подписан на мейджор-лейбл, я инди.
Яна: Тем не менее, даже если ты подписан на мейджор-лейбл, ты все равно остаешься инди-исполнителем. Ведь сейчас лейблы перестали вкладывать много денег в артистов, поэтому и прав качают меньше из разряда «пой это, а это не пой». Ты остаешься независимым, но при этом твои диски продает какой-то большой лейбл, по сути, он больше ничего и не делает.
Андрей: Инди — это приставка, которая с распространением интернета, краудфандинга, социальных сетей, soundcloud, просто перестала быть актуальной, ее можно опускать. Если охарактеризовать, то мы играем полуэлектронное, полупоп экспериментальное месиво.
Яна: Но это пока. Мы до сих пор не знаем, что у нас будет в следующем альбоме. Мы собираемся писать следующий альбом в акустической студии и наконец-то будут играть живые инструменты. Я люблю живую музыку и когда толпа на сцене, много инструментов, много людей, общение, энергия!
— И напоследок наш традиционный вопрос, каков ваш взгляд на повседневную жизнь?
Яна: Все будет хорошо, не парься (смеется). Я считаю, что не надо нервничать.
