Давайте называть вещи своими именами. Я абсолютно не хочу никого обидеть, но я привыкла называть вещи своими именами. Сейчас на волне бодипозитива, вселенской любви к себе и сумасшедшего стремления к self-confidence люди стали открыто демонстрировать свои недостатки. Зачем они это делают?
Самый явный (и верный) ответ на этот вопрос – они делают это вопреки. Хотела написать «назло», но это неправильное слово. Да, девушки размера XXXL демонстрируют свои голые целлюлитные телеса вопреки фотографиям фитоняшек в инстаграмах. Модель с редким генетическим заболеванием Кейтин Стиклс не боится мечтать вопреки холеным худым телам ангелов Victoria’s Secret. Девушка с огромным количеством родинок по всему лицу и телу простила тех, кто ее травил, и теперь несет добро и бодипозитив (куда же без него) своим подписчикам. Причем чем страшнее (жирнее, больнее, что ли) персонаж, тем больше у него подписчиков.
Почему?
Да потому, что мы слабые людишки по натуре своей. Нормальный человек стыдливо опустит глаза, когда бабища 58-го размера тыкает ему в лицо своей целлюлитной задницей. А слабачки, нацепив маски благочестия, приходят на страницы таких персонажей исключительно для того, чтобы самоутвердиться. Они могут написать комментарий в поддержку, повосхищаться смелостью больной модели или женщины с ожирением, которые возлюбили себя, а потом выдохнуть. У них все не так плохо. У них всего лишь ежедневный день сурка. Метро – работа – метро – дом. А там холодильник, Малахов, Шурыгина, Инстаграм.
И вот они, посеревшие от такой серой жизни (а что вы хотели, яжемать, у меня ипотека и муж пьет), смотрят на себя в зеркало. Впервые за долгое время смотрят в зеркало без отвращения к себе и благодарят вселенную, что у них нет ни редкого генетического заболевания, ни витилиго, ни зада 58-размера. Ну да, джинсы 48-го скоро на животе не сойдутся, но все равно все не так плохо.
За это люди и любят уродов. Нет, не любят, конечно. Они их жалеют. Они испытывают к ним отвращение. Они их боятся. Боятся их смелости, с которой люди с нестандартной внешностью могут открывать себя миру. И знаете что? У этих людей – которых в начале текста я формально назвала «уродами» – гораздо более богатый внутренний мир, чем у тех, кто привык на них пялиться, разинув рот.
Где тут теперь уроды, а где люди?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
