Петр Налич стал популярным, благодаря шуточному клипу на песню «Guitar», сделанному буквально «на коленке». В результате — десятки тысяч просмотров на YouTube, запись нескольких альбомов, гастроли по миру, поездка на Евровидение, второе высшее (музыкальное) образование и многое другое. Сейчас Петр занимается музыкальным сопровождением спектакля «Северная Одиссея» в московском театре РАМТ. Об этом необычном опыте, а также о творчестве и Москве, он рассказал нам в своем интервью.
— Петр, расскажите о спектакле, в котором вы участвуете, и про вашу роль?
— Год назад режиссер Екатерина Гранитова обратилась ко мне с идеей написать музыку для спектакля и дала почитать сценарий. Он меня сразу пленил и околдовал. Сценарий написан живым языком, с легкой приключенческой сюжетной линией, при этом с замечательными сценарными, сюжетными оборотами. Всё пронизано неким эпическим настроением, чем-то сказочным. Сразу захотелось во всё это окунуться и я с удовольствием согласился. Мы заключили договор с театром и начали работать, собрали первый состав музыкантов, сейчас думаем над вторым, на всякий случай.
— Режиссер полностью доверил вам сбор музыкантов?
— Выбор музыкантов доверил, да (смеется). Звук и аранжировку тоже доверили. На финальном этапе работы над музыкой Екатерина Гранитова вносила кое-какие корректировки, исходя из характера мизансцен, и если она говорила, что где-то надо более разрежено, а где-то более наполнено, то мы соответственно насыщали или облегчали аранжировку.
— Как вы подбирали музыкантов?
— В основном, конечно, через знакомых, это были те музыканты, с которыми я уже где-то играл или записывался, и понимал, что эти люди сыграют хорошо. Иногда просил знакомых порекомендовать мне, и находились прекрасные, талантливые люди.
У нас на сцене будет живой звук, это очень здорово. Я не часто бываю на драматических спектаклях, но когда бываю и слышу там живой звук, это производит совершенно другое впечатление, нежели фонограмма.
— Для вас это первый такой опыт?
— Такой крупный опыт впервые.
— В чем его специфика?
— Музыка в спектакле должна быть единым целым с действием. Поэтому не только сам материал, но и подача, звукосведение и нюансировка должна точно попадать в характер спектакля. Причем изменяться в зависимости от того или иного настроения актера именно в данный момент.
— Нет ли страха совершить ошибку, ведь спектакль это живой организм, где все меняется каждую секунду?
— У нас был один прогон и какие-то ошибки мы уже совершили, поэтому первый страх прошел. Конечно, есть слабые места, которые надо подтягивать, более тщательно проходить, расписывать, слушать реплики и так далее.
— Расскажите поэтапно, как происходила работа на сцене? Получается, что вся музыка авторская и нет мелодии, которую мы могли слышать ранее? Все писалось с нуля?
— Из 21 трека только пара – по старым эскизам, но на дисках они не издавались и на концертах не исполнялись.
— Как это будет выглядеть в спектакле: реплика-музыка, реплика-музыка?
— Всегда по-разному, где-то мы вступаем первыми, где-то играем фоновую музыку, где-то из фона выходим на первый план. Эдакая гибкая система. Полуномерная.
— Где вы находитесь непосредственно в это время?
— В первом акте мы сидим чуть выше сцены, а во втором – внутри декорации, но нас всегда будет видно.
— Правильно ли я понимаю, что каждый раз вы поете?
— Иногда поют только актеры, где-то пою только я, иногда просто подпеваю, там много хоров, сольных номеров.
-Опыт работы над созданием музыки к спектаклю вдохновил вас на что-то новое в творчестве?
— Это действительно новый для меня опыт. С одной стороны, когда у тебя нет никаких рамок, то ты ощущаешь себя вроде как свободным, а на самом делев такой ситуации начинают работать границы твоих предубеждений, наработок, комплексов, которые часто тянут назад или в стороны. А когда есть конкретно заданные режиссером рамки и четкие условия, ты вдруг понимаешь, что у тебя гораздо больше свободы. С одной стороны, это тебя сдерживает, а с другой – открывает столько возможностей, которых ты себе даже не мог представить.
— Можно сказать, что до работы над спектаклем вы смотрели на музыку иначе?
— Отчасти. Было больше музыкальных полей, в которые хотелось погрузиться, но не доходили руки или голова… Во многом, спектакль подтолкнул к новым музыкальным решениям.
— Есть ли в спектакле моменты, где вы выступаете как актер?
— Нет, изначально была такая идея, я от нее отказался. Считаю, что это неправильно. Для этого есть профессиональные актеры, которые замечательно играют.
— В течение года вы занимались подготовкой к спектаклю, работали ли вы одновременно со своим коллективом?
— Помимо выпуска спектакля «Северная одиссея» у меня еще три проекта. Так их назовем. С коллективом мы выступаем время от времени, еще у меня сейчас идет работа с небольшим оркестром — перкуссии, хор, дирижер — мой товарищ Федя Сухарников, с которым мы осваиваем какие-то новые вещи, идеи. Мы с ними выступали в «Известиях», в театре Эстрады будет концерт 1 октября. Кстати, некоторые песни в спектакле и в этом концерте будут перекликаться. Это некий музыкальный мостик для меня между двумя большими проектами.
— Получается, что вы собрали новую команду?
— Жесткого разграничения между коллективами нет, некоторые ребята играют со мной и в коллективе, и в оркестре. У многих свои проекты и идеи. В данном проекте музыка другая совсем, она более лирическая и аранжирована для симфонического звучания.
— Почему вы решили отойти от прежнего стиля?
— Было много идей, которые были неосуществимы в условиях эстрадного ансамбля.
— Ребята не расстраиваются?
— Многие ребята задействованы в различных проектах, у всех куча своих идей, так что мы все равно в прекрасных отношениях.
— Помимо этих трех проектов еще чем-нибудь занимаетесь?
— В прошлом году я закончил Гнесинскую академию с красным дипломом, не устаю этим хвастаться (улыбается). Продолжаю работать над исполнительской техникой. В нашей оперной студии в Гнесинке я продолжаю петь, сейчас там планируются новые спектакли, где я наверное буду задействован.
— То есть, вы потихоньку идете к театральной сцене?
— Трудно сказать, сейчас сценическое действие и пространство очень увлекают, потому что по своей структуре театральное действо отличается от концертов, где обычно идет просто песня за песней. Номера. Это по-своему круто, но мне немножко надоело. В спектакле песни перекликаются с драматургической идеей, со сценарием, меня это очень вдохновляет и дает какие-то силы. И в опере, и в драматическом театре это открывает новые музыкальные и образные перспективы, и хочется в этом «вариться».
— Преподавать не думали?
— Сейчас нет. В старости наверняка пойду, но пока не готов.
— То есть, в 70 лет вы видите себя преподавателем Гнесинки?
— Да, наверное.
— Как же сцена?
— Пока силы есть, буду петь и сочинять.
— В ваших интервью везде говорится, что вы редко куда-либо выезжаете из России, это правда?
— С концертами мне приходится ездить постоянно. Я бы с удовольствием ездил поменьше, но приходится ездить и по России, и по миру.
— Устаете или просто не любите путешествовать?
— Просто не очень люблю. Но у меня, например, есть мечта на корабле прибыть в Нью-Йорк из какого-нибудь Саутгемптона. А просто прилететь в новый город, заселиться в гостиницу, саундчек, концерт и обратно — это не очень интересно.
— Вы — нетипичный москвич…
— Москва — мой любимый город, это любовь и боль. Стоит отметить, что в последнее время происходит огромное количество изменений в лучшую сторону, например, стало меньше рекламы на фасадах домов. Платные парковки – великое благо, увеличение пешеходных зон — они сейчас стали гигантскими, всё это здорово. Преобразование московских парков, отреставрированные здания – это огромный шаг вперед. По-прежнему, я мечтаю, чтобы вдоль Садового кольца были сделаны бульвары. Я наконец-то обзавелся абонементом, теперь езжу на городских велосипедах, это удобно. Многое еще хочется улучшить. Например, перестать красить всё в светло-розовый.
— Вы себя относите к молодежи?
— Отношу себя к среднему возрасту, но еще ощущаю себя молодым, потому что я только что институт закончил (смеется).
— Почему вы решили получить второе высшее образование?
— Мне всегда не хватало академической базы. Диплом Гнесинки — не значит, что нужно заниматься только классической музыкой, я обожаю рок-н-ролл, этническую, афроамериканскую музыку. Просто при наличии академической базы проще окунаться в разные жанры, чувствуешь себя увереннее, и такое образование открывает больше возможностей. К тому же, с 2007 года я занимался оперным пением и понял, что хочу заниматься этим всю жизнь, хочу заниматься этим профессионально, поэтому я поступил в Гнесинку, и с удовольствием закончил ее.
— Напоследок наш традиционный вопрос, каков ваш взгляд на повседневную жизнь?
— Нужно искать свой путь. Кто ищет, тот найдет
Фотограф: Вероника Аракчиева
