Маруся Зыкова — российская актриса, известная благодаря сериалу «Лондонград», шоу «Большая разница», «Даешь молодёжь» и другим проектам.
О своем подходе к работе, о спорте, Москве и силе личности — специально для «Городских сумасшедших».
— Маруся, расскажи, над чем сейчас работаешь?
— Я готовлюсь к съемкам продолжения киноальманаха “Свидетели” (режиссер Константин Фам), это историческая драма, посвященная памяти жертв Холокоста, рассказанная глазами «свидетелей» этой ужасной главы в истории человечества. Первая новелла «Туфельки», ее трейлер есть в интернете, была выдвинута на соискание премии Оскар в 2013 году. На ММКФ была премьера второй новеллы “Брут”, где история рассказана глазами немецкой овчарки по имени Брут. И сейчас мы начнем снимать третью часть. Она будет называться “Скрипка”. Когда все 3 части будут сняты, киноальманах выйдет в широкий прокат.
— Это довольно своеобразная история. А что касается развлекательных проектов?
— Пока такого в планах нет. Я была бы очень рада продолжению “Лондонграда”. Другие проекты, которые сейчас предлагают, мне не нравятся.
— По какому принципу ты их выбираешь?
— Это должно цеплять, вдохновлять и не давать спать.
Когда я соглашаюсь на роль, то беру на себя обязательства: каждый день я буду приходить и жить в чьей-то шкуре. И в шкуре этой должно быть в первую очередь интересно мне, чтоб потом было интересно зрителю.
— Например?
— Например, истории людей с зависимостями. И чем больше зависимость героини, тем интересней. Заблуждаться и дойти до самого края пропасти, чтобы осознать, кто ты на самом деле, и развернуться к жизни, победить свою зависимость…
А играть сопли ради соплей, юмор ради юмора…Скучно.
— То есть в истории обязательно должен быть хеппи-энд?
— Необязательно. Недавно Женя Морозов снимал короткометражный фильм, называется «Первая любовь». В главных ролях я и Никита Ефремов. Вот эта история без хеппи-энда. Но опять же, это с какого ракурса посмотреть. Если в конце все умирают, это вовсе не значит, что все плохо. В перерождении тоже есть определённый смысл.
— Ты участвовала в «Ледниковом периоде». Тебе там понравилось?
— Да, мне это было в кайф! Фигурное катание всегда было моей мечтой. Я там каталась в паре с Ромой Костомаровым. Он научил меня не отступать и продолжать, несмотря ни на что. Был такой эпизод: выполняя очередной элемент, я упала и сильно ударилась. Но Рома, когда выяснил, что все кости у меня целы, сказал, что я сейчас же должна снова выполнить этот элемент. Мне было больно, я устала и если честно, хотелось немного поплакать. Но Рома умеет убеждать, так что мне пришлось встать и, побеждая себя, сделать это снова. И знаете, что? Боль и страх испарились моментально! Я чувствовала себя так, как будто получила золото Олимпийских Игр. Потом Рома мне объяснил, что если после падения снова не повторить прыжок, то к следующей тренировке появится страх. И дальше он будет только разрастаться. Это очень крутое руководство к действию, которое помогает мне в жизни.
— Какие-нибудь еще телевизионные проекты привлекают тебя?
— Пожалуй, нет. Мне не очень нравятся спортивные истории из серии игр на выживание. В этом нет красоты. Фигурное катание — другое дело (улыбается).
— Да, я читала, что ты не очень любишь спортом заниматься. А откуда тогда хорошая спортивная форма?
— Я не хожу в фитнес клубы, на меня там накатывает депрессия, там какие-то все одинокие и формальные, без удовольствия. Но дома у меня есть йога мат, на котором я делаю свой проверенный комплекс упражнений.
— Как часто занимаешься?
— Я всем вру, что каждый день (смеется), но это не так. Иногда есть настроение каждый день тренироваться, но такие приступы не часто бывают. Поэтому через день, по 30-40 минут, но это железно.
— Как ты предпочитаешь отдыхать? Знаю, ты музыкой увлекаешься. Это входит в твою обязательную программу?
— Я умею играть на фортепиано и гитаре. До рождения моей дочки я все свободное время проводила за музыкой и сочинительством. Сейчас же я могу заняться собой только после 12 ночи. И вот тут у меня дилемма: либо английским заниматься, либо книгу почитать, ну, или сериальчик. Или просто спать идти (смеется).
— Ты умеешь рационально тратить время?
— Скажем так: если этого требуют обстоятельства я, конечно, распределяюсь. А если таких обстоятельств нет, то я предпочитаю находиться в расслабленном состоянии. Вовремя напрягаться и вовремя расслабляться — это мой недавно приобретенный навык, с которым жизнь моя стала явно счастливее.
— Ты целеустремленный человек? Ставишь какие-то вершины для себя?
— У меня есть ряд целей. И я иду к ним поступательно. Для одних нужно много упорства, для других должны сложиться обстоятельства, а третьим, как хорошему вину, нужно просто дать время.
— Ты родилась в Москве, потом уехала. Расскажи о своих отношениях с этим городом?
— Я очень люблю Москву. Я тут родилась, потом мы переехали на Сахалин. Каждый год в конце мая меня везли через Москву, с остановкой у «московских родственников», на море.
Всегда относилась к Москве как к суперместу, в котором сбываются мечты, и есть Макдональдс (смеется). В детстве я думала, что мои московские родственники — супер-богачи. Знаете, как всегда воспитывают, мол, они из Москвы — сразу такое трепетное отношение возникает. Так вот однажды я приехала к ним. И у меня в тот день молния на джинсах порвалась. Тетя увидела это, подошла ко мне, кинула джинсы моей сестры, сказав, чтобы я переоделась, потому что со мной стыдно, и ни в одно приличное место в Москве меня не пустят. Обычно такие штуки из детства трансформируются в социальные комплексы. Но во мне это засело не надолго. Прошло, как только я поняла, что джинсами меряется не человек, а попа. А вот недавно я проезжала мимо Текстильщиков и вспомнила, что мои родственники жили именно тут. И вот тогда мне стало по-настоящему смешно от моих лакшери-московских родственников. Ни в коем случае не хочу обидеть жителей Текстильщиков. Это не о них, а о моей глупой тете, которая обслуживала свои комплексы за счет 12-ти летнего ребенка (смеется).
— С Москвой понятно. Какие еще города тебе близки?
— Я все Питер никак не могу распробовать. Была там раз пять, по 3-4 дня, но все равно никак не могу его понять. Я люблю Лос-Анджелес, Рим, Париж, Лондон. Где бы я хотела жить? В Лос-Анджелесе. Это охрененный город, в котором так или иначе все занимаются моей любимой профессией, как Кинотавр, только 365 дней в году и дорожки красные (смеется). В любой момент можешь поехать к океану, посидеть, проветрить мозг. У океана живут бездомные крейзи люди, много фриков. Понятно, что многие из них под химией, но есть и просто счастливые. Я смотрю на них и понимаю, что в любом городе планеты можно устроить свой ад и рай. Ты сам это выбираешь.
— Какие у тебя амбиции в профессии? Есть ли роль мечты или режиссер, с которым ты бы хотела работать?
— Я хочу поработать с хорошими режиссерами. Это небольшой список, но я его оглашать не буду. В нашей стране и так понятно, кто эти немногочисленные хорошие режиссеры. Хочется интересных проектов, сумасшедших вещей, исследований внутри профессии.
— Каков твой взгляд на повседневную жизнь?
— Я каждый день расцениваю как еще одну попытку что-то изменить. Если ты живешь, пытайся меняться и менять. Однажды я размышляла, что такое ад. Для меня это — крошечный кинозал с красными бархатными креслами. Заходишь туда, садишься. Тебе включают фильм с тобой в главной роли. Вот такая у тебя могла бы быть жизнь, работа, семья, такие люди вокруг, все, как ты мечтал и был уверен, что это невозможно… Ты видишь то, зачем на самом деле был рожден. Ад в этом и состоит, что ты упустил шанс, струсил, остался в собственных ограничениях и рамках, в зоне комфорта, где тебе говорили твои «тети», мамы, учителя, старшие товарищи, кто ты, для чего рожден, и что конкретно тебе с этим делать. И вот тут ты и струсил, стал слушать других, а не себя. А теперь сиди и смотри вечно на то, как уже никогда не будет.
Так что, когда я падаю, то стараюсь как можно быстрей подняться и повторить прыжок.
Фотограф: Вероника Аракчиева
