Вчера я проснулся, пошёл в ванную и, пока мыл руки, касался подбородком раковины. Потом приспустил трусы, положил свой арахис на ладошку и начал разглядывать. Я ничего не знал про эрекцию или оргазм, но что-то уже тогда подсказывало мне — эта штучка способна на большее, чем просто писать. Ну не зря же мне так нравится отличница Наташа, и я робею вот уже два семестра с ней заговорить.
А она — со мной. Сидим за одной партой и только записочки пишем. Папа специально повесил зеркало пониже, чтобы я мог причёсываться, у меня своя деревянная расчёска — я стоял и смотрел на своё пухлое лицо, трогал его пухлыми руками и думал — когда мои руки уже перестанут быть пухлыми. Через час папа отвезёт меня в школу, и учительница будет снова засекать скорость чтения. Тест дурацкий, но зато учительница — красотка. Я был влюблён в неё параллельно с Наташей. Ах да, чуть не забыл главное — надо взять наклейки на обмен с Пашей. У меня ведь книга, знаете ли.
Сегодня я проснулся, зашёл в ванную и не узнал себя. Почему в моих глазах столько разочарования? Столько грусти. Зачем прошлое так жестоко поступило с моими зрачками? Я стоял перед раковиной, и мой член касался её. На опухших скулах — щетина, на губах — синее пятно от вина, и как хорошо, что Сонечка ушла сегодня раньше, чем я проснулся. Сегодня я смотрел на себя в зеркало и вдруг осознал, что со вчера прошло целых 20 лет, что я живу не в родном городе, что мама с папой ниже меня на полторы головы, и я пью-курю, хотя обещал им этого не делать. Как же так вышло, что моя дочь уже ходит? Пускай неуклюже, но, как по мне, так лучше всех. Каждый раз, когда я держу её за руку, обнимаю, целую или просто смотрю, как она разбирает шкафчики, я чувствую себя бессмертным. Я забываю себя, когда она хихикает или просится на ручки. Пытаюсь уловить на телефон каждую её улыбку, и мне кажется, что это лучшее кино, которое я только снял. Сегодня я стоял перед зеркалом и вдруг вспомнил всех — мою самую-самую первую любовь. Мою самую-самую вторую. Её брат стал моим другом. Я вспомнил соседку по общаге Катю — она всегда вкусно пахла и была классной. Я как-то выпил ради неё стакан с окурками. Ну, на желание, конечно. У меня чудесная семья, друзья и, не считая вчерашней пьянки, жизнь. Я целую самых красивых женщин Москвы и занимаюсь только тем, что приносит мне кайф. Стало намного сложнее держать себя в форме, но я счастлив.
Сегодня я проснулся, и мне ровно столько, чтобы всё ещё помнить своё прошлое, но уже не жалеть ни о чём. Я чудак, мудак, кому-то испортил, кого-то сделал счастливым. Я хороший, плохой, тяжелый, простой. Я стоял перед зеркалом, и во мне было столько любви, что я мог накрыть ею всю Москву. Во мне живёт как минимум шестеро, и, наверное, один из них — женщина. Я вышел на уставленную бутылками и засыпанную пеплом кухню, и вот, оказывается, где моя зарядка. Эй, снег, ну когда же ты кончишься, и будет тепло? Эй, вода! Эй, сигареты! Эй, понедельник, прости, новой жизни не будет! Эй, Сонечка, спасибо за кашу! Эй, Вася, а ведь руки больше не пухлые.
