Женщин сейчас откровенно много. Изучив идеалы, они готовят, стирают, убирают и научились быть красивыми даже если раньше были мужиком. Ценю вменяемых, преклоняюсь перед мудрыми, но есть среди миллионов принцесс сорт сродни тяжёлому наркотику, где ты понимаешь, что это всё ужасно, но снова лезешь на иглу.
Нимфоманки — дар свыше, гений, посланный на эту землю порабощать. Ей было 20, мне — 24. Мне было скучно, ей — тоже. Мы встретились в семейном ресторанчике “Тепло” в Петербурге. Худощавая красавица, в разноцветных татуировках и с хитрыми лисьими глазками. Если бы я продавал алкоголь, то точно бы попросил у неё паспорт, потому что двадцатью там ни в каком месте не просвечивало. Она имела вид свежей, никем не запачканной школьницы и лишь её глаза тогда насторожили меня. Эти на первый взгляд невинные, но по факту — вытрахивающие глаза. Мы встретились дважды и оказались в постели через пару суток. Причём оказались бы раньше, если б не её японский, которому она обещала меня учить бесплатно. Либо японский, либо отлюбить её как последний грешник. Это случилось на моей кровати, когда из неё текли вторые дни месячных. Да-да, те самые воспоминания, которые побуждают поскорее закрыть эту страницу и не читать меня дальше. В общем, оно случилось. Потом ещё раз. И ещё раз. Потом ещё много-много раз. Прошло трое суток перед тем, как мы решили больше не заказывать пиццу, а просто выйти поесть.
Совсем скоро я понял, что это «не моя девушка» и что её базовые для меня — чёрная дыра, в которую засасывает уже через неделю бурного общения. Все орало мне в ухо: «Заканчивай и иди дальше!» Всё, кроме хера, который мастерски уговаривал остальные части тела. Я никак не мог от неё оторваться. Её похоть и сексуальность втыкали дротики со снотворным в сердце и мозг. Я целовал её грудь вновь и вновь, воспаряя в крике и безудержном смехе счастья. Только представьте девочку, хотящую как мальчик, которому никак не дадут. Она была самой естественной, которую я когда-либо встречал. Я верил в каждый её вопль, в каждое телодвижение. Она не трахалась, она поглощала всеми частями тела. С ней можно было всё и даже больше. Прости, Иисус, но моя рука по запястье была в ней. Если ад такой, то мы очень плохо про него думаем.
В течении целого года она задёргивала меня признаниями в любви и отдавалась проливным дождём с неба, поэтому я бурчал, но списывал глупости на юность, надеялся избавить её от бесхозности, и даже иногда верил в “наше будущее”, но, по сути, просто не любил. Хотел и уважал как бесспорный талант, но не любил, а нелюбовь всегда требует условий. Нелюбви всегда хочется рейтинга. Любовь, возможно, хочет твоих жертв, но никак не плюсиков возле правильных характеристик. Любовь не знает про «нельзя», ведь она умеет летать. Можно выходить покурить в нирвану от оргазма, познать её первоклассную гастрономию или восхищаться её нежностью, но любовь и про это ничего не знает, впрочем. Потому что любовь и есть нежность, и есть всё то, что тебе было так нужно. Поэтому даже королева любви — женщина проходящая, если это не любовь.
С достижениями в психологии мы всё дальше и дальше удаляемся от самого мощного оружия против всего — антидот от безумия. Мы задаёмся нелепыми целями, начитавшись глупых журналов и откровенно боимся попросить просто любви. Той самой, которая ещё недавно заставляла мужчин завоёвывать города и терпеть самую невыносимую боль. Я понимаю, что мы все стремимся подальше от глупостей, желая управлять каждой мышцей нашего тела, и некоторые из нас даже имеют расписание на 2 года вперёд, но это всё конкретные требования к материальным ценностям, которые, как нам кажется, способны приманить ощущение счастья. В итоге машина есть, а счастья нет. Так и в любви.
Я тогда искал именно её, всё время хотящую, зататуированную дерзкую блондинку вверху, брюнетку — внизу, но ни словом не обмолвился о любви. И, казалось бы, я всё получил. Всё, кроме того, что действительно мне нужно.
