31 августа память горазда шутить шутки. Например, неожиданно вынуть из закоулков мозга напоминалку, что на завтра нужны георгины и астры. Просыпаешься встрёпанная в четыре утра: контрольная по истории! А потом сидишь на кровати, трёшь виски ошалело и тихо, чтобы не разбудить мужа — потому что у тебя есть муж, а контрольной никакой нет.
И не будет, думаешь довольно. Переставляешь будильник на 8:50. Мелко радуешься, что не надо больше врать, что тебе ко второму, не надо скрывать, что ненавидишь алгебру, а физкультуру можно заменить йогой и бассейном «Чайка». Хорошо, что не надо больше учиться — тому, чему нас учили.
Ну, серьёзно: что изменилось бы, если бы нам, 12-летним, не показали на уроках труда, как варить борщ? Крутой борщ потом всё равно бы получился. Или не получится, но не благодаря школе и не вопреки, а просто потому что выбрала для него неправильную мозговую косточку.
Как было бы круто, если бы вместо объяснений, как использовать теорему Виета, нам объяснили бы, как применять нас самих.
Например, рассказали бы, что у утверждения «Доводи дело до конца» есть продолжение, и оно такое: не бросай начатое только тогда, когда точно знаешь, что тебе это нужно. Если уверен, что этот диплом, четыре ступеньки по карьерной лестнице и курсы вокала точно сделают тебя счастливее. А если не уверен и тебе нехорошо уже год, два месяца и прямо сейчас, но ты надеешься, что когда-нибудь потом станет, а сейчас нужно просто потерпеть — тогда бросать без сожаления и уходить.
Да, проучившись три года в университете на бюджетном. Да, под сочувственно-возмущенные выдохи «Какая карьера, ты себя губишь» и «Тебе уже 31 и ты живешь в России, тебе не стоит разводиться». Рассказали бы, что, может, и не будет никакого «потом» — во-первых, и можно свалиться на полпути к ненужной цели и лежать со стиснутыми зубами, во-вторых.
Чтобы мы потом, например, 31-летние, читали строчки Жванецкого о том, что надо уметь уходить — от людей, дурацких спектаклей и книг, и улыбались спокойно: ну, да. Как будто нам остроумно рассказали что-то очень понятное.
Рассказали бы, что четыре — это не «ещё не пять», а уже очень и очень хорошо, и что хорошо — это не когда «ты супер», а когда ты счастлив. Мы бы тогда не прижимали уши в 25, мучительно страдая от того, что делаем недостаточно. Как-то не так делаем. Что сейчас зайдёт кто-то взрослый и умный и скажет: да это же самозванка, увольте её немедленно!
Научили бы нас говорить друг с другом. В любой ситуации — говорить. Не додумывать за другого, а спрашивать. Сразу. Что случилось? На что ты обиделась? Не уходить в туман и не замалчивать. Мы бы тогда потом не жалели о потерянных по-глупости друзьях.
Убедили бы нас, что мы никому ничего не должны по умолчанию. Не должны носить платья, потому что девочки, никогда не плакать — потому что мальчики не плачут, идти в институт, если не хотим в институт, или замуж, потому что «27 уже» (с), рожать детей, если к ним не готовы, влезать в ипотеку, потому что «нужен свой угол», если нам на самом деле прямо сейчас нужно не это, а выучить итальянский и пожить немножко во Флоренции. Факультативно рассказали бы о том, почему не обязательно отвечать на вопросы вроде «Когда второго?» и прочли небольшую лекцию по риторике на примере темы «Что люди скажут?» (Ну, скажут. И что тогда?)
И обязательно сказали бы перечитать «Горе от ума» в 30: потому что в 30 это очень смешно. Гораздо смешнее, чем в школе. Тоньше и понятнее.
