Белорусский и российский певец, победитель второго сезона шоу «Голос» Сергей Волчков рассказал GR о подражании Муслиму Магомаеву, современной музыке и карьере в кино.
— Расскажите о концерте, посвящённом юбилею Муслима Магомаева, в котором вы принимали участие?
— Меня пригласили на концерт, и очень долго мы выбирали песни. Но музыкальный продюсер канала и организаторы сошлись на том, чтобы я пел «Королеву красоты». А в финале я исполнил «Синюю вечность» вместе с Эмином Агаларовым, Тамарой Гвердцители и Александром Панайотовым. Всё было очень красиво: живое выступление, живой оркестр, живые голоса. И, конечно, было приятно увидеть в зале мою любимую оперную певицу Тамару Синявскую, с которой мне повезло познакомиться в ГИТИСе. Я у неё брал несколько уроков вокала. Со сцены я смог её поблагодарить своим жестом и почтить память великого Муслима. На концерте я сказал: «Он был, есть и будет всегда в наших сердцах». Считаю, что концерт был очень достойным. К сожалению, он не весь был показан на Первом канале, потому что хронометраж был коротким.
— Муслим Магомаев говорил, что когда он слышит звонки на сцену, всегда волнуется. Вы испытываете такие же чувства?
— Да, всегда есть волнение. Причём, наверное, я волнуюсь больше на сборных концертах. И мне кажется, это ещё больше ответственности, чем на сольниках. На протяжении своего концерта можно сделать какие-то огрехи, а здесь один-два номера, где ты должен блеснуть, показать всё, что можешь. Волнение всегда присутствует, оставляет определённый нерв. Если выходить без волнения, то перед зрителями появляется спящий артист. А так ты постоянно находишься в тонусе, нервничаешь. Но главное, чтобы эти нервы не мешали выступлению. А они, бывают, исполняешь новую песню, голова забита текстом, а волнение может помешать вспомнить нужные слова. Поэтому на больших сольных концертах я ставлю себе шпаргалку в виде суфлёров.
— Вам говорили, что не надо быть вторым Муслимом Магомаевым.
— Это слова Тамары Синявской. Она говорила, что ты никогда не будешь вторым Магомаевым, ты должен стать первым Сергеем Волчковым. Те же слова мне говорили Иосиф Кобзон, Александр Градский. То же самое я говорю сам себе. Подражание — путь в никуда. Если бы я работал в жанре пародий, возможно, мне было бы можно так делать, но здесь я должен показать своё лицо. Я не понимаю артистов, которые дают сольные концерты, а на афишах публикуют большую фотографию Магомаева, а маленькими буквами пишут, что это их сольный концерт. У меня в репертуаре 30% песен Муслима, 30% песен советских артистов и почти 40% — своего материала. Некоторые мне говорят, что я кавер-исполнитель. Но это не так. У меня нет ни одной кавер-песни. Это просто классические композиции, которые уже стали достоянием. Я себя не отношу к кавер-исполнителям, я продолжаю традиции советской песни, исполняю свою музыку, а также зарубежную. У меня на сегодняшний день больше 200 песен в голове, которые я могу исполнить. И это не будет только Муслим Магомаев.
— Вы исполняете песни «золотого» фонда. А есть ли какие-то современные авторы, которых вы бы исполнили?
— Да, конечно. Я исполняю песню Джохан Поллыевой, которую она написала. «Опять метель», «Нас бьют, мы летаем» Аллы Пугачёвой. Для меня написала песню Александра Пахмутова. Есть такие авторы, как Алена Мельник, знаменитый автор из Украины. Я общаюсь и с Ильей Резником, Александром Морозовым, Алексеем Шишевым, Евгением Дога и другими.
— На юбилей у вас будет концерт в Кремле. Расскажите о нём?
— 18 апреля в Кремлёвском дворце у меня будет концерт. Будет три больших выступления: в Москве, Санкт-Петербурге и, надеюсь, в Белоруссии. Есть ещё идеи, но я пока боюсь о них говорить. А вообще, запланировано больше 50 сольных концертов в следующем году. В Кремлёвском дворе у меня будет концерт с названием «30/5». 30 лет исполнится мне 3 апреля. Но концерт состоится позже, когда закончится Великий пост. На сегодняшний день уже продана одна четверть зала. И это практически без рекламы.
— Вспомните время, когда вы только переехали в Москву. Как складывались отношения с городом?
— Был довольно тяжёлый период. Я переехал не один, а с первой женой. Тут мы столкнулись с проблемой жилья. В ГИТИСе не было общежития, она не поступила. Нам было тяжело, снимали комнату. Родители помогали, я работал в храме, подрабатывал пением в электричках с друзьями. Также я был ведущим, аниматором, клоуном. Занимался всем, лишь бы заработать денег. Потом мы расстались с женой, на втором курсе я переехал в общежитие. Я продолжил работать, потому что родители давали денег, но этого было недостаточно, чтобы существовать в Москве. Поэтому я был не самым лучшим студентом, приходилось день и ночь работать, чтобы обеспечивать себя. Но чем бы я ни занимался, я всегда был в профессии. Наверное, мне это даже помогло больше, чем ГИТИС. Потому что я всегда был на сцене. Такая жизнь в Москве не сломала меня, как это случилось со многими моими друзьями. Москва — мой любимый город, по которому я всегда буду скучать.
— Вы снимались в кино. Расскажите, кого там играли?
— Да, было две картины. Один фильм называется «Крепкая броня», я там играю певца. А в «Жестоком мире мужчин» уже выступил в роли ведущего церемонии. В такие проекты приглашают меня друзья, но не как друга, а они знают, что у меня есть актёрское образование, и они уверены, что я справлюсь.
— Когда закончили ГИТИС, хотели начать актёрскую карьеру?
— Знаете, бывает, когда что-то поднадоедает. Вот, например, я закончил музыкальную школу и думал, что никогда не свяжу свою жизнь с музыкой. Но через два года так получилось, что я поступил в музыкальное училище. И всё началось сначала. Мне всегда нравилось петь. Но потом я устал, захотел стать актёром. Я хотел поступить во ВГИК, но потом вдруг появился ГИТИС, и снова музыка перевесила. У меня образование артиста музыкального театра. Но когда меня спросили, хотел бы я работать в репертуарном театре, я отказался. Потому что я хочу быть свободным артистом. При этом если меня пригласят в театр на какую-то контрактную историю, и я буду точно знать, что справлюсь с этим, я соглашусь.
— Вашим родителям изначально было трудно принять ваш выбор. Как в итоге они дали согласие?
— Не скажу, что они прям меня тяжело отпускали куда-то. Просто не особо много веры было в то, что я смогу поступить. Всё-таки сознание белорусского человека считает, что это невозможно. Мне со школьной скамьи твердили, что это невозможно. Но я внутренне себе говорил с самого детства, что хочу жить иначе. Я побывал в Италии, посмотрел на ту жизнь и решил, что надо стремиться к этому. Я хотел быстрее переехать в Могилёв, а оттуда в Минск, потом в Санкт-Петербург и Москву. Я гнался за шансами и возможностями.
— Как ваше поступление восприняли школьные друзья?
— Сначала я поступил в ГИТИС, отвалилось 30% друзей. Потом победил в «Голосе», отвалилось ещё 40% друзей. А потом, когда я стал успешным артистом, осталось вообще два друга. У меня появились новые друзья здесь, но время покажет, насколько это мои люди. С самого детства моя мама говорила, что я всех знакомых называю друзьями. Для меня был очень показательным случай из того же времени. В детстве ко мне домой приходили играть в приставку шесть человек. И все они были для меня лучшими друзьями. Но в какой-то момент у мамы исчезло всё золото. Кто-то это сделал из этих моих «друзей». Это был первый урок. А ещё хороший показатель, когда человек не может разделить с тобой радость. Когда происходит печальное событие, человек ещё может позвонить, поддержать, а вот радость разделить не все могут, к сожалению. Раньше я обращал на это внимание, и мне было больно.
— Вы знаете секрет, как не заболеть звёздной болезнью после такого успеха?
— Во-первых, я был уже женат на тот момент. Во-вторых, мозги уже иначе работают, а не так, как это было в 20 лет. Ценности расставляются иначе. Например, когда я победил в «Голосе», через шесть дней я стал отцом. Я всегда знаю и вижу своих коллег, которых жизнь сильно опускала. Бог даёт нам аванс за что-то и для чего-то. Так вот этот аванс он может забрать и вернуть к истокам или ещё хуже. А падать, знаете, как тяжело? У всех, бывает, от переработок крыша едет. Просто, например, токарю, который 18 часов работал, нельзя сказать, что он зазвездился, а артисту можно. У меня жена верующий человек. И она всегда говорит, когда меня начинает заносить не в ту сторону. Поэтому надо быть самим собой и на сцене, и в жизни, и со зрителями.
— Читаю комментарии в соцсетях ваших поклонников, и складывается впечатление, что вы с ними со всеми знакомы. Вы часто с ними общаетесь?
— Я им всегда объясняю, что я человек не соцсетей. Я не могу отвечать на каждые комментарии. Конечно, я стараюсь после концертов зайти, поблагодарить. Но для меня живое общение важнее. Даже когда мне пишут сообщения, я всегда перезваниваю, потому что я не понимаю эмоций, что от меня конкретно хотят. Также и с поклонниками.
— Каков ваш взгляд на повседневную жизнь?
Мне очень близка фраза: «Жизнь измеряется не количеством сделанных вдохов, а количеством моментов, когда от счастья захватывает дух».
Фотограф: Вероника Аракчиева
