В любви нужно быть удачливым. Тут нужна та же удача, что и во всем остальном — в деньгах, квартирах, умении выйти не из той двери, под которую прямо сейчас с пятнадцатого этажа падает кирпич.
Та самая, непостижимая для многих удача, когда ты — крекс-пекс-фекс! — и нашел где-то того, с кем хоть в кровать, хоть в разведку, хоть в ЗАГС, хоть на парковку Икеи в субботу вечером.
Те, у кого она есть, и те, другие, у кого её нет, — не понимают друг друга так же безнадежно, как сибирский леший и донецкий шахтер.
У кого она есть, тот много и глупо фотографируется, а потом триста раз звонит детям, ведь уже девять вечера, а где они, где они, где они.
А у кого её нет, тот сначала пьет, жалуется, ходит к психотерапевту, бесконечно сходится и расходится с такими прекрасными и такими невыносимыми людьми, слушает регулярные разговоры про «у нас нет химии» (искры, магии, тайны, чего-то особенного, в общем, прости-прощай), а потом привыкает — и живет в целом не хуже, чем те, у кого фоточки и «ужедевятьчасоватебяещенет»!
Ну, по крайней мере, до того момента, пока не выясняется, что у тех-то дети скорую вызовут, а потом денег дадут, чтобы не пришлось в коридоре лежать, а вот у вас, дорогие одинокие люди, с этим все туманно.
— Но это ведь еще когда будет! — надеется на лучшее одинокий человек.
И, пока это еще не вопрос скорой помощи, — это вопрос удачи.
И я желаю её — и только ее, все остальное выдумали пошляки с психотерапевтами, — всем, кому её не хватает, в эти грязные февральские дни.
Как сделать так, чтобы тебе повезло?
Честный ответ: никак.
Хорошо, а еще?
Ну я же сказал — никак! — это как хвост, или он есть, или нет.
И все-таки?
Тогда не совсем честно, но зато чуть веселее.
Удачу можно приблизить только одним способом.
Нужно о ней забыть.
