Катя — моя знакомая из Питера. Жил я там одно время. Неплохо общались, потом вернулся в Москву и забыл о ней. Тут вдруг она позвонила, мол, можно у тебя пожить немного, дела в Москве, выручай. Ну, приезжай, раз надо. Так она приперлась в мою жизнь на целый год, я не звал. Просто зашла в мою квартиру с тремя чемоданами, нормальный человек?
Сняла дурацкое пальто, распутала шарф, потом сняла шапку, расстегнула молнию на ботинках, сняла их и поставила у входной двери. Тапки, говорит, не нужны. Где она потеряла свою совесть? Потом она просто стала жить, разложила косметику, расставила туфли, раскидала футболки и трусы, стала готовить на моей кухне. Я подумал, ну ладно, пусть. Сказала, будет работать где-то там, жить пока больше негде, пара месяцев и уедет. Ну фиг с тобой, я в этой квартире бывал тогда от силы неделю в месяц, остальное время жил и работал в Белгороде и мотался по командировкам.
В общем, она осталась. Когда я приезжал в Москву, мы много трахались и много ржали, как кони, она очень громко и заразительно хохотала. Каким бы дерьмовым ни было настроение, оставаться рядом с ней серьезным было просто невозможно. В Белгороде меня ждали Маша и Оля, в общем, удобно и нескучно. Как-то проболтался об этом Кате, а она, как всегда, рассмеялась и продолжила работать, читать, готовить ужин и трахаться со мной. Я к ней привык и даже многое рассказал о себе, чего обычно не делаю. Сдружились, короче.
Как-то раз ко мне на выходные приехала подруга из Швеции. Хотела погулять по Москве, так что пришлось нам втроём пожить. В смысле, я с подругой и Катя в соседней комнате. Тут Катя вдруг закатила истерику, перестала приходить ночевать. ПМС, наверное. Погуляет, да вернётся. Подруга уехала, Катя снова стала приходить ночевать. Всё в общем-то, вернулось на круги своя, только она перестала хохотать почему-то. Нет, не то чтобы она стала серьезной, просто она больше не заливалась тем своим заразительным смехом.
Так незаметно прошёл год, и тут она выдала, что переезжает обратно в Питер. Ипотека там какая-то, проекты новые. Чего? А цветок мой кто поливать будет, а? Да обманывает, наверное, куда она денется.
С того разговора прошёл месяц. Приехал из командировки, смотрю вещей меньше стало, трусы по квартире не раскиданы. Говорит, через неделю переезжаю. Вот те на! Решил на недельку в Москве задержаться. Хорошая и лёгкая какая-то неделя выдалась: гуляли, читали, по кино прошлись, ничего особенного, но весело и немного печально почему-то. Незапланированный отпуск получился у меня тогда. И тут вдруг говорит, завтра, мол, поезд вечером, а мне в командировку как раз уезжать.
Возвращаюсь, а ее нет, пальто дурацкого нет, музыка не орет из душа, книжки не раскиданы по квартире. Ну и чёрт с ней, подумал я.
Через неделю бросил Олю с Машей и поехал на Дворцовую гулять — может трубку возьмёт наконец, сумасшедшая.
За 4 года до того, как Катька вломилась в мою жизнь в Москве.
Я, прожженный до мозга костей москвич, вот уже 4 года живу в Питере. Занесло меня, ребята, однако. Первый год я ничего не мог ответить своим московским друзьям на вопрос, как мне город, кроме как: «холод собачий». Не то чтобы здесь сибирские минус 40, но влага такая, что сколько бы ни было градусов и в какой бы супер тёплый пуховик ты не был одет, пробирает до костей, до самого нутра, выворачивает наизнанку и обдувает вдогонку мокрым ледяным ветром. Интернетовские шуточки про то, что Питер — энциклопедия дождя, знающая как минимум 30 его видов, стали мне близки, понятны и совсем несмешны.
Солнце? Эу, народ, кто местный, вы вообще слышали, что есть такая большая яркая штука, вокруг которой Земля вертится, она светит и греет? Нет, не слышали? С небом тоже подстава какая-то. Никаких тебе голубых синих далей! Да оно тут в буквальном смысле серой массой лежит у тебя на плечах. Прелесть, а не погодка.
Но человек, как известно, привыкает ко всему, так что где-то через год мне удалось рассмотреть красоту Питера и местами даже проникнуться его атмосферой. Вполне себе хороший город, есть где погулять, где потусить, девчонки, кстати, здесь красивые. Со штампом «петербурженка» на лбу правда, но об этом позже. В плане работы тут, конечно, туго — все происходит в slow motion, люди ходят, думают, говорят, едят, да все делают в 2 раза медленнее, чем в Москве. Стиль такой, говорят, и куда, мол, спешить. Ну ладно, к этому тоже, может, привыкну когда-нибудь.
Ах, да! Забыл! Занесло меня сюда, вы не поверите, из- за девушки. Да-да и со мной случилось! Бесконечные тусовки, посиделки с друзьями, красоток, чьи имена не помню на утро… Но я их всех-таки сменил на одну, мою, любимую и единственную, как я надеюсь.
Алёна — умница и красавица. Без привычных мне полутораметровых ног, губ уточкой и ресниц, достающих до бровей, но какая -то естественно красивая и с огоньком в глазах. Учится в медицинском, зачитывается моим любимым Максом Фраем, как и я прётся от йоги, вкусно готовит, любит прогулки в парках и не устраивает истерик. Вполне может стать моей женой, даже об этом я иногда задумывался.
Так я оказался в Питере. Жизнь замедлилась и потекла уютным питерским кофейно-пледовым чередом. Днём Алёнка училась, я разруливал бизнес со своими северо-западными партнерами, а по вечерам мы наслаждались друг другом и уютом, сложившимся в нашей съемной квартирке в районе Финского залива.
Незаметно Алёна закончила университет и приступила к практике в местной больнице. У меня в работе все шло равномерно и даже успешно, настолько, что я надумывал передохнуть от дел некоторое время. Времени освободилось много, завелись новые друзья, стал даже изредка присоединяться к их тусовкам, пока Алена пропадала в больнице. В отпуск съездили покататься на досках в Приэльбрусье. Ребят, да я счастлив, что тут скажешь!
Когда вернулись, моя окунулась в работу, а я стал закисать. Продолжать дальше развивать бизнес в Питере было утопией, оставить Алёну и заняться Москвой — тоже не мог. Между нами все было ровно и спокойно, единственным поводом для скандалов были мои теперь уже нередкие походы с друзьями по барам и клубам. Алёнка скандалила, я сглаживал углы, пока однажды неожиданно для самого себя не изменил ей. Это была разовая история, и я решил не придавать ей значения. К тому же, за руку «со свечкой» меня не поймали. С кем не бывает. И все-таки она что-то почувствовала — ушла ещё больше с головой в работу и отстранилась от меня. Дошло до того, что чуть не расстались с ней. Я не испытывал чувства вины и не мог позволить себе потерять мою девочку, так что со слезами и бурным сексом был заключен мир. Мы вернулись к рутине и обыденности, мои тусовки с вытекающим стали легальны.
Однажды Алёна с серьёзным лицом вернулась с дежурства и заявила, что она подала документы на стажировку в Германию и сдала первый экзамен, теперь ей нужно подтянуть немецкий, а мне — поехать с ней. Что, Германия? Что там, кроме пива, вообще есть? Там по-русски понимают? Детка, ты чего, какая Германия? Это шутка?
Когда, вернувшись домой, я обнаружил на кухне Алёнку, вовсю шпрехающей на дойче с какой-то девчонкой, я понял, что всё серьёзно. Каждый вечер Алёна объясняла мне, как для неё это важно, как много возможностей там для молодых врачей и все в этом духе. Я был в ступоре. Через месяц она сдала все экзамены, оставила мне контакт репетитора по немецкому и разрыдалась, сказала, что ждёт меня как можно скорее, и улетела покорять немецкую медицину.
Первой мыслью было собрать монатки и вернуться в Москву, если честно. Пока я переваривал произошедшее, на автомате позвонил этому репетитору по немецкому и решил заняться языком. Ни английского, ни немецкого я не знал.
О первом занятии договорились на вечер среды. Екатерина, как было написано во «Вконтакте», где мы связались, приехала с опозданием на целый час и 10 минут — высший пилотаж по моим пунктуальным меркам. Да я больше, чем на 10 минут в жизни никуда не опаздывал! Зашла, здравствуйте, говорит, пробки у вас тут, простите, задержалась немного, Алёна сказала, с вами позаниматься нужно, кофе есть?
Ну вы уже поняли — вот оно, первое явление Катьки в моей жизни, в моей квартире и в моем мире. Пока она не допила свой кофе, заниматься мы не начали. Я был страшно зол, но с любопытством наблюдал, как она разложила распечатки с заданиями, ручки, тетради какие-то. Высокая, стройная, взгляд лёгкий, с поволокой, но будто насквозь пронизывает и видит в тебе то, о чем ты сам не подозревал, говорит очень быстро и с каким-то странным акцентом. Первые минуты даже не сразу понимал, о чем она. Когда она заговорила по-немецки, я расхохотался.
Девушки, всем обязательно выучить несколько фраз по-немецки с правильным произношением — эффект на любого нормального мужика производит фееричный! Позже я много раз слышал немецкую речь и в женском и в мужском исполнении, но ни с чем не сравнится, когда по-немецки говорит симпатичная девушка.
С этого момента мы только и делали, что смеялись. Процесс обучения шёл медленно. Каждое занятие к назначенному времени я варил кофе, так как без него Екатерина занятие не начинала. С Алёной мы созванивались сначала каждый день, потом через день, потом ещё реже. Ей я сказал, что не стал учить немецкий.
Выпив однажды вечером вина и осмелев, я накатал Екатерине сообщение, что ей бы неплохо присоединиться к моему винораспитию. Она в строгой форме заявила, что не может продолжать занятия с флиртующим с ней учеником. Недолго думая, я сообщил, что отзываю свою кандидатуру ученика, но выдвигаю кандидатуру собеседника, да и собутыльника в общем-то.
На следующий день приехала, с порога вопрос: где Алёна? В Германии, говорю, немецкий учить не буду. Понятно. Немецким мы таки больше никогда не занимались, разве что в горизонтальном положении, ну вы понимаете. Дальше — все как в тумане. Сумасшедшая — это самое полное определение Катьки. Я никогда не знал, чего от нее ожидать. То у нее ломалась машина посреди ночи и я мчался помогать, то её нужно было забрать в другом конце города, то она пропадала на неделю, потом возникала из ниоткуда с вином и говорила, что срочно нужно вдохновение, помогай. Для чего она искала вдохновения и чем, кроме преподавания немецкого она занималась, я до конца не понимал. Она все время что-то записывала на бумаге, в заметках в айфоне, на ресторанных салфетках, собирала все в кучу и прятала в сумке. Иногда она просыпалась среди ночи, будила меня и тащила смотреть на залив. Первое время я страшно сопротивлялся, но её это не волновало, она шла одна, а мне приходилось идти за ней. Мы срывались в 5 утра в магазин за мороженым и запивали его кофе. Человек, не знающий и не принимающий графиков, она жила без разбивки дня и ночи, жила тогда, когда ей хотелось жить. Она без конца читала, кажется, все подряд, кроме моего любимого Макса Фрая. Что такое йога она едва ли слышала. Моя жизнь никак не изменилась и перевернулась с ног на голову одновременно. Я жил как прежде, но знал, что в любую секунду может произойти всё что угодно.
Спросите, что с Алёной? Я скучал по ней, но знал, что не поеду к ней жить в Германию. Как раньше уже не будет. Моим сознанием, нутром, моим «я» завладела Катя. Скажу честно, я был в шоке от всего происходящего. Спустя несколько месяцев я осознал, что не контролирую свою жизнь и понял, что должен все же добраться до Алёны, расставить все точки над «i» и вернуться в Москву к своей собственной новой жизни. Забирая Катю из очередного странного места, я выпалил, что переезжаю в Москву. Она промолчала. Мои друзья не понимали, что я делаю в Питере и почему так долго не возвращаюсь, не понимали, что за Катя и что меня останавливает. Я тоже не понимал. Через неделю я подвозил её домой, собираясь дальше, с чемоданами на машине, выезжать в Москву. Катя молча целовала меня и не давала уехать. Но я уехал.
Итак, я уехал из 4-х годового заточения в Питере и вернулся к привычной жизни. Да! Да! Да! Привычная жизнь — это много времени в любимом Белгороде, редкие посещения Москвы и много командировок. Моя жизнь, наконец, стала упорядоченной, работа стала быстрой и интересной, личная жизнь примерно такой же. В Белгороде меня всегда ждёт пара Маш и Оль, в Москве и подавно — бизнес идёт на ура. Съездив к Алёне в Германию, я во всём разобрался, она, думаю, тоже, оба готовы по отдельности шагнуть в новую жизнь.
Катя? Ну а что Катя, эта полоумная в любом случае найдёт своё счастье. Скучая первое время, я пару раз съездил к ней в Питер на выходные. Было круто, но убедился, что и без меня она будет счастлива, она была мне рада, но не нуждалась во мне. Я оправился от всех переживаний и почувствовал себя прежним. Мой лучший друг поддержал мой процесс реабилитации, стал зазывать меня на всевозможные тусовки и презентовать меня в новых компаниях, как догогого гостя, вернувшегося из дальних странствий. Ну, практически так и есть.
Мой бизнес идёт в гору, я бодр и снова чувствую темп и вкус жизни. Счастливое время продлилось до тех пор, пока спустя год после возвращения из Питера, меня не угораздило выпить вина в один день с полоумной Катей и написать ей. Как раз после этого разговора она притащила снова свои чемоданы в мою московскую на этот раз жизнь. Дальше вы знаете.
Теперь спустя 2,5 года, после того, как Катька переступила порог моей питерской квартиры с требованием кофе и диким опозданием, перевернула меня с ног на голову и сбежала, спустя 6,5 лет после того, как впервые попробовал себя в роли петербуржца, я снова сижу на Дворцовой и жду, когда эта дура возьмёт трубку.
Чего я хочу? Да чёрт его знает! Пусть возьмёт трубку и пустит на этот раз меня с чемоданами в свою жизнь, там разберёмся.
Автор: Стася
