Помните, как в детстве (или юности) мы смотрели взрослые фильмы про жизнь, любовь и всё такое, где герои, чтобы решить свои внутренние переживания, обращались к психотерапевтам? А те, как по волшебству, в миг расставляли все по своим местам, отпуская своих подопечных на волю.
Лично я была твердо уверена, что если у меня что-нибудь произойдет, я непременно пойду к психотерапевту. Лягу на удобную, низкую тахту, скрещу руки на груди в замок и обязательно буду начинать каждый свой прием словами: «Доктор, у меня проблема…»
Но я немного ошиблась остановкой и вышла не на том континенте. На нашей русской земле все обстоит несколько иначе, чем вещает адская западная машина. И я сейчас объясню почему.
Если даже у кого-то из русских и есть психотерапевт, то, во-первых, зовут его «Психолог», а во-вторых, говорить о нем зачастую стыдно. Когда подруга признается, что посещает сего лекаря, на лице твоем возникает некое подобие осуждения. Ты поднимаешь свои плечи вверх, по-лошадиному вытягиваешь лицо, собираешь весь воздух в легких и выдаешь: «Ну заче-е-ем?!»
Согласитесь, едва ли не первая мысль, которая возникает в такой ситуации: «Она психованная». Если тебе нужен психолог/психотерапевт, то ты обязательно, без оговорок, становишься ненормальным. Может, ты еще и на учете в психдиспансере стоишь? Может, ты еще и валокардином пыталась отравиться? Может, ты еще и ложкой вены на шее пробовала порезать?
А на деле человек просто перегорел на работе и хочет прийти в себя, расставить ориентиры, понять, что ему нужно. Или пытается оправиться после страшной семейной трагедии – выйти из состояния «эмоциональной комы».
Каждый из нас так или иначе находился в ситуации, когда ему по-настоящему требовалась помощь специалиста. И речь сейчас не о разбитой банке любимого бабушкиного варенья или затяжке на колготках. Речь о депрессии, панических атаках, тревожных расстройствах и прочих «радостях жизни».
Помню, однажды в разговоре с подругой она осторожно обронила, что хочет обратиться к психологу. У нее действительно был непростой период в жизни, и я всячески ее поддерживала, но когда она сообщила эту новость, я на секунду произнесла про себя это «Ну зачем». И тут же себя одернула. На тот момент шли уже месяцы, которые мы проводили в интимных беседах, пытаясь выяснить причины ее проблем и решить их. Однако все было бесполезно. Она только сильнее грызла себя изнутри и замыкалась.
Обращение к специалисту было действительно самым рациональным выходом в сложившейся ситуации. Мы только ходили кругами. А нужна была прямая.
И вот она вернулась после первого приема. С порога заявила мне, что не впечатлена. «Я думала, что он начнет спрашивать про детство и копаться в моих подростковых комплексах», – посмеивалась подруга. – «А он только просил меня не спешить и подробно описывать свои эмоции. И как мне это сделать, если я сама не понимаю, что я чувствую?!» Мы обменялись скептическими комментариями и разошлись. Больше она к психологу не ходила.
Я задумалась, в чем же дело. Почему каждый мой знакомый, у кого появлялась потребность в специалисте, возвращался после него в смешанных чувствах. Ответ пришел мне случайно, когда в разговоре с друзьями мы стали обсуждать некую даму, регулярно посещавшую психолога. Из середины круга донеслось уверенное «Пф-ф-ф, слабачка!», и круг радостно поддержал этот возглас.
Вот оно! Даже под нацистскими пытками, кипя в шипящем масле или отгрызая себе руку, русский человек не может признаться, что он слаб. В нас генетически заложено тихое, мученическое страдание, которое мы стойко должны нести на себе, как крест. Даже если мы будем просыпаться с глубочайшим чувством отчаяния, мы должны твердо верить, что нам все по плечу.
Русская душа от природы грубоватая и сложная. Нам выпало судьба жить в самой большой и могучей стране, которая практически каждый день проверяет нас на стойкость.
И так было всегда. Не было в нашей истории времени, когда русский человек всерьез переживал только об одной вещи: какую икру намазать на золотой слиток: красную или черную? Мы постоянно сжимали свои булки и вгрызались в эту жизнь, что есть сил. Мы кололи, резали, пололи и сеяли – делали все, чтобы доказать всему миру, что нас не победить.
Русский человек генетически не может признать себя слабым. Это сидит даже не в генах, а между ними. Где-то между строк и между мыслей. Мы привыкли справляться со всем сами. Привыкли быть сильными. Мы не сдаемся.
Сама мысль, что русскому человеку нужна помощь, вызывает некоторое негодование. А уж признаться самому себе, что тебе требуется психотерапевт, ой как нелегко.
И оказавшись все же на приеме, мы ждем, что нашу слабость победит какая-нибудь волшебная таблетка или слово, сказанное в нужный момент. Мы не желаем и дальше чувствовать отсутствие контроля и силы. Мы же привыкли побеждать. Как викинги, только варяги.
А вы можете представить себе, чтобы викинг сидел на этом маленьком диванчике, в этой маленькой комнатке, и говорил этому маленькому человечку о своих чувствах? Ледяные ветра севера и обжигающая соль холодных морей – вот все его чувства. Давай, маленький человечек, попробуй в этом разобраться!
Сложно поверить, что кто-то другой вернет тебе силу. Сложно довериться кому-то и признать, что он сильнее тебя. Русскому человеку очень сложно проигрывать. Но иногда это необходимо делать. Сдаваться, чтобы победить. И не бояться психологов. И дать им шанс тебе помочь.
