Депрессия — это биохимия

0
95

У всех бывают неудачные отношения или сильные чувства к человеку, который не отвечает взаимностью. Кто-то переживает это относительно легко — похандрит месяц-другой и двигается дальше, а кто-то впадает в депрессию. Я вот не смогла пережить то, что мои чувства оказались отвергнуты и теперь вот собираю себя по кусочкам.

Я долго не замечала, что я ему не нравлюсь, что я ему не нужна, что он со мной только ради секса. Я отмахивалась от очевидных вещей. Я думала, что раз он приезжает ко мне каждую неделю и просит прислать пикантные фотографии, значит, я ему небезразлична. Только вот то, что он мог пропасть на неделю-другую, а то и весь месяц, говорило совершенно об обратном. На мою просьбу встретиться он говорил, что занят, а через несколько дней на странице его друзей я видела фотографии, где он стоял в обнимку со своей девушкой. А пару недель назад он говорил, что они опять расстались.


Я долго мучилась: не выпускала телефон из рук в ожидании сообщений от него, постоянно смотрела его страницу ВК, Инстаграм, профили его девушки, друзей, чтобы узнать, что происходит в его жизни. Только вот при каждой встрече я задавала всё больше вопросов и получала всё меньше ответов. Я не выдерживала, срывалась, говорила, что больше так не могу, что я не хочу его делить ни с кем, просила не писать мне больше, а через некоторое время писала, что скучаю по нему.


У меня пропал аппетит, я перестала что-то делать, куда-то ходить, мне больше нравилось грустить и представлять мрачные сцены, чем пойти с подругами хотя бы в кафе. Любое изменение в привычном режиме боли воспринималось в штыки.

Но в один момент что-то щёлкнуло на задворках сознания: пока я с ним общаюсь, трачу на него своё время, я не могу двигаться дальше. Полгода где-то я посылала его в «добрый путь», куда подальше. Но когда я сказала ему, чтобы он не смел больше появляться в моей жизни, я поняла, что моей жизни просто нет.
Если раньше меня держала работа, то сейчас она не помогала совсем. Проснуться утром и подняться с постели для меня было тяжелейшим испытанием. Потому что перед сном я постоянно думала о нём, разыгрывала несуществующие диалоги, представляла возможные встречи в каком-нибудь торговом центре. Только всего этого не было и не могло быть. Его не было в моей жизни, а тут ещё на горизонте маячил долгожданный диплом бакалавра. И ощущение конца всего душило меня. Я стала курить, но сигареты не помогали. Их хватало на несколько минут самообладания, а через некоторое время меня накрывало снова. От боли всё разрывалось изнутри, мне было невыносимо обниматься с кем-то при встрече или на прощание.

От навязчивых мыслей я пыталась избавиться с помощью долгих прогулок в одиночестве. Но это тоже не помогало — я могла остановиться посреди дороги, потому что задыхалась. После очередного приступа удушья я поняла, что не справляюсь со своими эмоциями. Я пыталась принять мысль, что он меня не любит и что я ему не нужна, но от боли меня ломало. Я чувствовала себя наркоманом, у которого ломка, только вот в моём случае не было такой дозы, которая бы могла облегчить моё состояние. Я пыталась пить успокоительное, только через неделю у меня начала болеть голова. Стоило прекратить его пить, как эмоции накрывали по новой.

Подруги видели моё состояние, но их слова поддержки почти не помогали, пока однажды они мне посоветовали сходить к психотерапевту.

«В этом нет ничего плохого, если ты будешь принимать антидепрессанты», — сказали мне они.

Я понимала, что они правы, я знала, что я не справляюсь с эмоциями. И если я не сделаю хотя бы один маленький шаг, чтобы изменить это, то я не знаю, что будет дальше. Они мне объяснили, что депрессия и нервный срыв — это не болезнь, это пограничное состояние, это то, что можно вылечить. Пока они это говорили, внутренняя Юля в очередной раз упала с моста и пролетела перед глазами вниз. «Я больше не могу,» — подумала я и набрала номер психоневрологического диспансера.

Идти к психотерапевту было страшно, а тут ещё жара под тридцать градусов. Мне очень хотелось пить и я пошла купить воды. На обратном пути я едва не ушла на остановку мимо диспансера, но я заставила себя вернуться. Мозг категорически отказывался признать, что я не больна, что мне не светит психушка, но час у психотерапевта помог настроиться на нужный лад. Оказалось, что просить помощи не стыдно, а депрессия — это всего лишь биохимия. Организм не вырабатывает нужного количества серотонина, поэтому мне так было плохо.

Поначалу было тяжело. Я начала лучше спать, только вот проснуться утром и пойти на работу стало ещё сложнее. В итоге я включалась в работу только в обед. Я срывалась, меня накрывало так, что я могла проплакать в ванной полчаса. Чтобы облегчить боль, я задерживала дыхание под водой как можно дольше. Я боялась однажды так не вынырнуть, потому что мне всего 24, а я ещё так много не сделала.

Недели через три стало чуть легче. Неожиданно появились силы ходить на танцы, стали лучше получаться движения, стало интересно смотреть фильмы и читать книги, что-то делать. На некоторое время я даже перестала принимать антидепрессанты, потому что проснуться утром было практически невозможно, а две кружки кофе проходили незаметно. На повторном приёме я попросила поменять таблетки, но мне их оставили те же самые, только дозировку уменьшили.

Помимо таблеток мне посоветовали книги по саморазвитию, жить только сегодняшним днём и не думать о будущем. Нужно было каждый день делать что-то для себя, чтобы стало легче, лучше. Захотела купить книгу, купила, захотела после работы пойти в кино, пошла. И не важно, что собирались идти девчачьей компанией смотреть его.
После очередной тяжёлой пятницы и ссоры с редактором я поймала себя на мысли, что хочу есть мороженое, сидя на лавочке у фонтана с театром. Я купила мороженое в пластиковом стакане и пошла к театру. Я сидела на скамейке с ногами, ела мороженое, слушала Веру Полозкову и смотрела на проезжающие мимо машины. Потом я легла на траву и затянулась сигаретой. Мимо проходили люди, а мне было всё равно. В этом был определённый кайф, смотреть, как мимо идут люди, проезжают машины, автобусы. Кто-то торопится домой, парочки наоборот идут медленно, держась за руки, спешащие водители нервно сигналят на светофоре. Тогда я поняла, что мир не рухнул, что жизнь не остановилась, просто выдался неудачный день.


«Если ты не видишь хорошего, это не значит, что мир потух, это просто значит, что у тебя хреново с оптикой, и более ничего; с миром всё в порядке было, есть и будет после нас, и мы при всём нашем желании не сможем его сломать,» — прозвучала в это время в наушниках Полозкова.

После того вечера наедине с собой мне стало немного легче. Стало легче принять то, что я не нужна ему. На тот момент четыре месяца прошло, я нигде его не видела, только оборачивалась на каждую машину скорой помощи, потому что он там работает, и вздрагивала при виде тёмного «Форда» — у него как раз такой. Если бы я действительно была нужна ему, он бы нашёл меня, ведь когда-то он мне это обещал.

Я и сейчас пью антидепрессанты, потому что отпустило совсем немного. Меня всё равно накрывает, я срываюсь, захожу на его страницу, периодически хочется написать ему. Только вот что я ему скажу? Сказать нечего, а «я соскучилась» будет ложью. Я не доставлю ему удовольствия показать, что я не могу без него, что меня нет. Я есть, пусть ещё и очень слабая.

Прошедшую любовь все переживают по-разному. Мне вот понадобились антидепрессанты, только это не страшно. Страшно жить в депрессии и бояться однажды сдаться, потому что в один миг исчезнет вся боль. Я не призываю сразу идти к психотерапевту после очередного Саши/Пети/Димы. Надо делать то, что помогает. Если помогает фитнес и тренажерка каждый вечер, что же, вперёд. Ведь жизнь не остановилась

Автор: Юлия

ВАШ КОММЕНТАРИЙ

Please enter your comment!
Please enter your name here