Жди принца на белом коне, говорили они. Совершай безумные поступки, говорили они. Будь актрисой, говорили они. А на деле оказалось, что тебя немного обманули, и вся эта кинематографическая чушь не прошла проверку реальностью.
Кто не обжигался суровой жизнью? Наверное, каждый, кто в юности смотрел романтические комедии и экранизации Николаса Спаркса. Они вселяли уверенность, что мужчины всегда ухоженные, шутки всегда остроумные, дом идеально прибран, а деньги и вовсе никогда не заканчиваются, будь ты хоть писателем, хоть строителем, хоть официантом.
И потому мы так или иначе стремимся к этому недостижимому розовому идеалу. Хотим вечной страсти, романтики, кресло-качалку с большим камином, идеальную собаку и вечно послушных детей рядом с красавцем-мужем. Мы хотим, чтобы нас окружала красота, которой нас учат фильмы. Ведь в них даже плохие парни выглядят эстетически приятно, не то что в Южном Бутово посреди ночи.
И не каждому из нас везет прикоснуться к настоящим кинематографическим отношениям, о которых все мечтают. Но если это происходит, иллюзии очень быстро рушатся, и возникает неконтролируемая потребность в реальности. Хочется быта, холодных пельменей, счетов за квартиру и мелких семейных неурядиц. И вот почему.
Кинематографические отношения всегда длятся чуть дольше, чем их визуальный аналог. Может, пару дней, может, пару недель. Редко когда они превышают отметку в «месяц», ведь строгий жанр кино не разрешает синтетической любви продолжаться более 2–3 часов экранного времени.
И за это короткое время ты, безусловно, находишься в самых красивых отношениях в своей жизни. Все в них кажется невероятным. Невероятно красивый мужчина заезжает за тобой на дорогой машине с тяжелым букетом цветов, везет в престижный ресторан, а потом показывает головокружительный вид из окна своей аскетичной, стильной квартиры. «Вид» постепенно перетекает в соитие, которое проходит не под неуклюжие движения, а с выверенной, мастерской точностью, включающей в себя музыкальное сопровождение, вино и правильный свет.
Я знаю, о чем говорю, ведь я была в таких отношениях. В прекрасном кино, где каждый эпизод напоминал когда-то просмотренную ленту с узнаваемыми актерами и амплуа. Роскошный кавалер, девочка-бунтарка, безумный роман, в котором непонятно что их связывало.
Мое «кино» продолжалось целых 1,5 месяца. И то потому, что мой мужчина несколько недель находился в командировке (где, по законам жанра, крутил параллельные романы с другими героинями).
Каждый день я говорила себе, что это не по-настоящему, это не может быть правдой. В реальности у мужчины не бывает всегда идеальной прически, всегда идеально отглаженных рубашек, всегда идеальных простыней. В реальности мужчина не готовит тебе блинчики ни свет ни заря, не ходит в 9 утра за клубникой в «Азбуку Вкуса», не читает тебе любимые отрывки у Макиавелли за завтраком. Он не покупает тебе особое платье, чтобы сводить в театр и познакомить с друзьями. Он не привозит тебе посреди ночи пирожные из самой дорогой кондитерской города.
Разве это может случиться со мной, в этом мире, без пристального присмотра камер, спрашивала себя я. И как я, угловатая, резкая и некинематографичная, могла попасть в такую сказку?
Попала. И целых 1,5 месяца жила в красивой иллюзии. Но стоило мне сделать что-то реальное, человечное, бытовое, как мой мужчина хмурился и переставал меня баловать своей ненастоящей романтикой.
Я испекла ему яблочный пирог накануне следующей встречи. Мне кажется, именно с него все началось. В красивом кино женщины так просто не готовят: у них либо все подгорает, либо за них у плиты стоят домработницы, либо они профессиональные шеф-повара (но это уже совсем другая история). А я сама, по-простому испекла ему пирог. Не гнездышко Павловой, не муссовый десерт, а пирог.
Потом вместо того, чтобы надеть его рубашку и томно пройти на кухню за горячим кофе и круассанами (повиливая бедрами и потягиваясь всем телом на цыпочках – как он и ожидал), я заметила пятно от помады и предложила бросить рубашку в стирку. Тогда я не знала, что значит его взгляд, а теперь понимаю – разочарование.
После он предпринял еще пару попыток убить реальность и привел меня на завтрак в закрытый ресторан, где договорился с владельцем, чтобы нас пустили до открытия. Он все рассказывал о том, как учился кататься на сёрфе, как изучал единоборства в Индии, как собирается покорять Эверест. Все это сопровождалось брускеттами с гусиным паштетом и огуречно-базиликовым лимонадом. А я заказала яичницу. Даже не омлет, как заметил он, просто яичницу. И рассказывала про экзамены, любимые книги, рутину на работе. Я делилась с ним человечностью, а он со мной – кинематографичностью.
Я думаю, тогда он понял, что пора прекращать наш затянувшийся роман. Мы оба знали, что он ни к чему не приведет, просто заигрались. И под конец даже я была согласна на быстрый финал. Потому что осознала, что безумно влюблена в эту красоту, романтику и отрепетированное мастерство, с которым он ухаживает, но совершенно не знаю человека, сидящего напротив. При любых попытках понять его, приблизиться к его чувствам, образу мыслей, его проблемам, он уходил, замолкал или переводил тему. Он так боялся быта, совместных счетов за квартиру, просьб купить продукты по пути домой, что научился быть тем, о ком мечтают все женщины в мире, но с кем не живет ни одна. На все мои вопросы он говорил: «Не порть нам вечер, крошка, это не по сценарию». И да, жизнь, настоящая любовь и отношения – это всегда не по сценарию.
